История уроженца Рубцовска Михаила, ушедшего на СВО, достойна экранизации или описания в романе, который наверняка бы стал бестселлером: атака украинских позиций на горном мотоцикле в составе штурмового подразделения, обстрел, сильная контузия, неделя в попытках выжить без еды и воды, атаки вражеских дронов, и возвращение к своим через минное поле. 24-летний парень, никогда не подозревавший, какие испытания ему уготовила судьба, выдержал все это, остался живым и вернулся домой.
От музыки до оператора БПЛА
В прежней, мирной жизни, Михаил даже не помышлял о военной карьере. Он увлекался музыкой, играл (и продолжает играть) на гитаре, мечтал стать автогонщиком.
– Если честно, хотел стать знаменитым, – смеется боец. – Но в плане музыки, как исполнитель. Желание сбылось, но по-другому.
Все изменилось с началом СВО. Молодой человек все чаще начал задумываться. Знакомые уходили на службу по контракту.
– Так-то у меня все было хорошо, но исчезло спокойствие, – признается Михаил. – Я здесь, а парни там воюют. И решился. Кто, если не мы? Пошел и подписал контракт. В военкомате спрашивали, кто хочет отправиться именно на передовую. Ну я и вызвался. В итоге стал оператором БПЛА, то есть глазами нашей армии. По большому счету, сейчас очень многое там зависит от нас: корректировка огня, ведение пехоты, разведка. Мы для хохлов, можно сказать, одна из основных целей. Конечно, прошел обучение. Моим наставником стал боец с позывным «Перс», самый настоящий профессионал, много знаний передал. Мы с ним теперь, можно сказать, братья.
Позывной Михаила – «Мияги», и у него тоже есть своя история. Наш земляк хотел сначала стать «Русским», но выяснилось, что этот позывной уже занят.
– Тогда сказал, ну буду «Мияги», – вспоминает он. – Тем более, даже есть какое-то внешнее сходство.
Мияги – известный российский рэп-исполнитель, так что и тут отразилось увлечение музыкой.
Управлять дронами в зоне военных действий – огромная ответственность.
– Сделаешь что-то не так, дашь неправильную корректировку, и огнем накроют своих. Поэтому точность, внимательность и сосредоточенность. А из автомата я, в принципе, мало стрелял, хотя он почти всегда был с собой, – рассказывает собеседник.
Неудачный штурм
Настал день, когда надо было выполнять задачу, не связанную с БПЛА: штурм украинского опорника. Группа, в которую входил и «Мияги», прибыла в штаб, где парням поставили задачу и составили план действий. На штурм бойцы отправлялись не пешком, не на БМП или БТР, а на мощных горных мотоциклах.
– С собой взяли противогазы, так как предупредили, что враг, возможно, будет использовать отравляющие вещества, – продолжает Михаил. – Еще взяли «МОНки», чтобы разбрасывать (прим. автора: МОН-50 – противопехотная осколочная мина направленного поражения. Предназначена для поражения живой силы противника, в том числе в грузовом и легковом транспорте). Собрались очень быстро, потому что действовать надо было оперативно. На штурм выдвинулись в темноте.
Что произошло и как, «Мияги» не понял. Обстрел это был, минное поле или FPV-дрон. Итог такой: все, кто отправился брать украинский опорник, погибли. Кроме «Мияги».
– Наш мотоцикл тоже упал, – рассказывает мужчина. – Меня контузило, и я перестал слышать. Пополз к водителю, а ему уже ничем не помочь. И снова взрыв, видимо, на добивание.
Когда Михаил очнулся, долго не понять, где он вообще находится. Из ощущений – дикая головная боль и частичное возвращение слуха.
– Мне нужно было оглядеться, поэтому выполз на дорогу и увидел Угледар прямо перед собой, – боец качает головой. – У меня аж мурашки по коже пошли: оказался в самом пекле. Но надо было держаться. Закрепился на брошенной украинской позиции, где еще лежали тела ВСУшников, и никто их не забирал.
Не сдаваться
Так для русского солдата потянулись дни и ночи. Ему приходилось отстреливаться, он старался сбивать дроны, летевшие в сторону российских военных.
– Знал, что они летят уничтожать нашу арту, наших бойцов, поэтому перехватывал, чтобы помочь своим, – говорит «Мияги». – Ну не мог я спокойно смотреть и ничего не делать. Не знаю, скольким нашим ребятам это спасло жизни.
Самым страшным для одинокого воина оказалось не знать, сколько времени прошло, какой день. Он смотрел на то, как солнце всходит, заходит, день сменяет ночь. Сначала парень был совсем слабым из-за контузии, ему с трудом удавалось поднять голову, его рвало кровью.
– Было очень плохо, – признается он. – И страшно. Враги рядом, когда начал возвращаться слух, я периодических слышал их разговоры. Просто ждал их ночами, думал, вот сейчас придут и зарежут… Не пришли.
У Михаила не было воды и еды.
– Ел листья, чтобы хоть как-то утолить голод, – рассказывает герой. – Потом два дня шел дождь, и это меня спасло. Собирал, как мог, дождевую воду и пил ее. Но этого было, естественно, мало. Появились галлюцинации. Я смотрел на кусты, и мне казалось, что это полторашки с водой. В общем, крыша поехала.
Немного окрепнув, рубцовчанин решил попытаться выбраться.
– Сил все равно почти не было, но я понимал, что остаться здесь – стопроцентная смерть. И так было чудом, что все еще живой. Вообще, особого выбора у меня не было, – отмечает собеседник. – Хоть назад, хоть вперед иди – все равно убьют. От безысходности сначала двинулся вперед. Не получилось, сразу начали обкидывать гранатами с дронов. Вернулся. Подумал и решил окончательно: будь что будет! Вытащил листы из бронежилета, потому что не смог бы двигаться, взял автомат и два оставшихся магазина с патронами. Когда поехали на штурм, магазинов было шесть. Из них четыре опустошил, когда отбивался и расстреливал дроны.
Возвращение к своим
Михаил помнил, что его подразделение находится напротив Угледара, но его с позиций было практически не видно.
– И я пошел, просто шел и не думал ни о чем, – продолжает свое повествование молодой человек. – К огромной радости по дороге нашел две полулитровые бутылки с водой. Судя по их виду, там они валялись давно. Одну выпил сразу же, и это было настоящее счастье, даже снова жить захотелось. Вторую взял с собой. Сколько времени я вот так шел – не знаю. Но точно не меньше четырех часов. По открытой местности, по полям, один, как на ладони. Не знаю, как меня не засекли с беспилотника, не атаковали.
Потом Михаил увидел лесополосу и понял, что там кто-то есть.
– По определенным признакам заметил, что она обитаемая, – уточняет он. – Вышли военные, спрашиваю у них: «Пацаны, вы русские?». Отвечают: «Да, мы русские, а ты?». Говорю им, что я тоже русский. Рассказал свою историю, они меня накормили, напоили чаем. Оказалось, что мое подразделение находится неподалеку, в соседней лесополосе. Парни показали тропинку и предупредили, чтобы никуда с нее не сворачивал, потому что вокруг все заминировано. И вот тут они спросили: «А ты как шел-то?». Ну, я и отвечаю, что просто по прямой, через поля. Вот тут они и сообщили, что все эти поля заминированы. В шоке были от того, что я не подорвался, живой. Еще рассказали, что до меня также вышел парень, но дойти до лесополки не успел: в него прилетел FPV-дрон, и все…
Михаил отправился по указанной тропе в свое подразделение, к своим боевым братьям.
«Я живой!»
– Подхожу к очередной лесополке и вижу, что идет мой брат с позывным «Бояра», начинает в меня всматривается и застывает, – с улыбкой вспоминает Михаил. – А потом спрашивает: «Мияги»?». Они думали, что я погиб, что я «двухсотый», ведь столько времени прошло. Только и смог сказать: «Я живой», упал на землю и заплакал. Тут подбежали остальные подняли меня, начали обнимать и расспрашивать. Говорил им, что не знаю, как удалось выжить.
Михаил ненадолго замолкает, видимо, вновь переживая те эмоции, а потом негромко продолжает:
– У меня там братишка есть с позывным «Перс», так вот он очень переживал за меня, не спал ночами. Оказалось, он позвонил домой, в свою деревню и рассказал обо мне. И там всей деревней люди ходили в церковь, ставили свечи за меня, молились. Возможно, благодаря этим молитвам я и выжил. Ну это действительно было чудо! Я просто совершил невозможное, но не знаю, как.
«Мияги» вспоминает, что все дни, пока находился между жизнью и смертью, думал о родных, о маме, о любимой девушке:
– Разговаривал с ними все время. Перед штурмом позвонил матушке и пообещал, что вернусь. И я вернулся. У меня вообще изначально такой настрой был. Когда приехал туда, сразу парням сказал: «Свою жизнь хохлам не отдам, не будет такого, точно». Может быть, тоже сыграло свою роль, потому что знал: там я не останусь.
Михаил прошел лечение в госпитале и сейчас находится в отпуске, в родном Рубцовск:
– Только заехал в Алтайский край, и сразу такие чувства, что я дома. И спокойствие.
Там совсем другая жизнь
Но долго отдыхать ему не дали. В молодежном центре «Точка» прошла встреча, организованная «Движением Первых». В ней приняли участие представители городских военно-патриотических клубов. Боец с позывным «Мияги» отвечал на вопросы, рассказывал о том, что пережил и говорил о планах на будущее:
– Хочу семью и обязательно ребенка!
На встречу он пришел со своей девушкой, ради которой старался выжить. На вопрос главного специалиста по организации работы «Движения Первых» в Рубцовске Юлии Осипенко о том, изменились ли его жизненные приоритеты, «Мияги» ответил однозначно:
– Там жизнь совсем другая, абсолютно не такая, как здесь. Там брат за брата, мы все – братья. Когда приехал туда, многое сначала удивляло. Помощь, взаимопонимание, всегда, без разницы, чтобы ни было. И поддержка друг друга. Даже сейчас мы на связи, ребята пишут, что гордятся мной, что без меня сейчас им тяжело. Надеюсь, что судьба нас еще сведет.
Мальчишки поинтересовались у Михаила, различает ли он на слух дроны, и мужчина подтвердил, что очень даже различает:
– Могу определить практически любой. Самый жуткий звук у FPV-дронов. Сразу понятно: это смерть летит за тобой. Когда там лежал и отбивался, у меня же проблемы со слухом были, и от этого еще страшнее становилось.
Еще «Мияги» назвал одного из самых страшных врагов солдата. И это не танки, не снаряды и даже не дроны. Это самая обычная паника.
– Запаниковавшие очень часто погибают, – подчеркивает он. – Видел не один раз. Да, когда остался один во время штурма, мне было очень страшно, но я понимал, что ни в коем случае нельзя поддаваться панике, надо держать себя в руках. Да, знал, что в любую секунду могу умереть, но все равно старался сохранять рассудок холодным, насколько это было возможно в той ситуации.
Михаил «Мияги» уверен, что защита Родины – это задача настоящих мужчин, сильных духом. И, хотя он сейчас находится здесь, дома, но всей душой – все еще там, со своими братьями по оружию, ставшими для него еще одной семьей.
Ирина Жукова
